Шанс, в котором нет правил [черновик] - Ольга Чигиринская

— Дама скажет, что и тут уместным было бы вмешательство психиатра. А если вы об информации — то это, конечно, очень интересно. Ты ее перепроверял по своим… римским каналам?

— Конечно. Она подтвердилась.

— И вы эту запись передали Зодиаку? Всю? — Ди поморщился.

— И мы эту запись передали Зодиаку. Всю. Без купюр. У господина Уэмуры эта информация уже есть. В том, что ее получит Волков — если он ее получит — особого вреда не будет. А вот Зодиак к лакунам в записи наверняка отнесся бы без энтузиазма.

— Даже так?

— Если бы данные о Дальнем востоке не подтвердились по надежному источнику и полностью, — Эней пожал плечами, — я бы вообще думал, что это вкладыш, деза. Хотя кому и на кой такая деза… Отправлять хорошо окопавшегося человека с таким в голове ловить и раскалывать подростка, да уложить при этом троих сотрудников здравохраны — это даже не бред, так вообще не бывает, так даже Шэмрок не работает, я тут сидел вспоминал — ну самопальные городские партизаны могут так отличиться — и то…

— Да, — судя по движениям персонажа, Алекто опять что-то жует, — Вот это — ключевое во всей истории. Непропорциональная совершенно реакция. Но она ведь не первая. Во время последней встречи в верхах по слухам господин Уэмура едва не атаковал господина Волкова лично. Ударил волной. В последний момент удержался, отвел — пострадали телохранитель Волкова и его собственный. Официальная версия сплетни выглядит именно так. Сказать, с кем Волков был тогда на приеме — или сами угадаете?

— Мне угадывать незачем, — Эней пожал плечами. — Я знаю. Что смешно — это, кажется, началось с моей идиотской затеи оставлять автографы. Сначала все привыкли к тому, что «Тэнтю» свою работу подписывает, потом Полковник намекнул мне, что не худо бы копирайт поставить и в Йомсбурге, а я как ни прикидывал — две кандзявки на лбу Ильинского не помещались. Ну и нарисовал туда «макото». По вдохновению, остолоп. А это был девиз Синсэнгуми. Понимаете? Случайно легло.

— А почему ты на этот раз написал «истина»? — поинтересовался Ди.

— У этого знака японское чтение — тоже «макото». По всему, что есть, это не политический фактор. Это личное. Кто-то из Синсэнгуми наступил на шлейф господину Уэмуре. Хорошо так наступил, четверть тысячелетия господин Уэмура этого не может забыть. А он ведь в перевоплощение верит. И очень серьезно верит, должно быть. Если уж он господина Ли этой верой как-то заразил… И я боюсь, что эту его веру подкармливают. Сознательно вполне.

— Боишься?

— Иррациональная ненависть одной из самых сильных фигур на планете… нам это очень нужно?

— А Зодиаку?

— А Зодиак, сволочь, преследует свои цели. Антон поделился со мной кое-какими соображениями. Помните, что сказал ему Декстер? «У тебя очень хорошая мама». Я этого намека не понял, потому что я вообще не очень понятливый. А Антошка был слегка пришиблен всей этой ситуёвиной. Но потом до него дошло. Его мать получила привилегии по их меркам совершенно беспрецедентные. Чтобы в первый год кому-то дали право на инициацию? Неограниченную? Да чтобы его не отняли после неудачной инициации собственного родственника? Должно что-то очень большое в лесу сдохнуть. Когда начинают твориться такие дела — их трудно не заметить. Надо быть таким тормозом, как я, чтобы не заметить. А ведь по ту сторону ствола — тоже старшие. Значит, нужен какой-то очень сильный отвлекающий фактор. Ну, вот и получилось, что я этот фактор случайно нащупал. И Зодиак нашего господина Левого министра отвлек им по полной программе, а главное — дешево. Без привлечения дополнительных ресурсов. Теперь господин Уэмура будет спать, и во сне видеть Хидзикату.

— Совершенно верно. Хидзикату или еще кого он там видит. И будет охотиться на Зодиака и на нас, вернее на группу «Тэнтю»… персонально, — подтвердила Алекто. — Учитывая предполагаемый масштаб игры — более чем допустимые потери.

Предполагаемый масштаб игры… — Эней прикрыл глаза. Отделение ЕРФ, как минимум. Как максимум — захват власти в Аахене. Да, на этом фоне группа «Тэнтю» — сорок раз оправданное средство.

— Метода гарна, цель погана, — пробормотал он.

— У меня нет уверенности, что мы имеем представление о целях.

— Чьих? Зодиака или Волкова? Есть предел, до которого мы все трое хотим одного и того же: не допустить сползания в новую Полночь. Но дальше у нас могут начаться разногласия по земельному вопросу.

— Это как? — не понял Ди.

— Это Ростбиф так говорил. Цитировал какого-то деятеля времен Первой Гражданской. По земельному вопросу — это значит, они думают, что я должен в земле лежать, я думаю, что они. Мне кажется, что Волкову под землей самое место. Но если речь идет об отделении — мы должны его поддержать. Потому что Россия плюс Китай — это уже совсем не то, что Родезия плюс Ирландия. Если в мире опять будут два блока — то наш анклав между ними втиснется. А вот если Волков хочет подгрести Аахен под себя…

— То все зависит от того, для чего именно. Судя по тому, что происходит сейчас в ЕРФ, долгосрочная программа у Волкова есть. Изменения на административном уровне — важны. Изменения на техническом, образовательном и культурном — важнее. И вот они для меня выглядят так… будто с точки зрения московского аппарата в ближайшие десять-двадцать лет откроется новый фронтир. Не в нынешнем, а в старом его смысле. Территория для рывка — с последующей социальной диверсификацией.

— У нас есть цели поближе, — сказал Эней. — Ди, скажи, к началу сентября ты уже будешь готов поставить эксперимент?

— Отчего же нет. Модель на мертвой ткани человека мы отрабатывали. Послезавтра серия экспериментов на животных. А ты что, уже нашел цель?

— Нашел. И даже добро на нее, представь, получил. Без звука.

— Это когда? Сегодня? — удивилась Алекто.

— В этом самом квадрате, в заброшенно блиндажике, метров триста к северу. Опять он явился в форме своего английского бомбера. Хмыкнул на мой партизанский однострой, поблагодарил за спасение партийца, выказал неодобрение всяким будущим попыткам влезть в их дела с благими намерениями и тут же попросил переправить его любовницу по железой дороге.

— Вот так вот, без пауз?

— А зачем ему паузы? Ну и добро дал. Есть такой варк — Кошелев его фамилия. По большому счету, это он должен был получить то, что получил в Краснодаре Корчинский — но он к тому времени был уже в отставке, а Зодиаку требовался кто-то в пределах длины руки. А Кошелева придерживают, как я думаю, до осеннего совещания смотрящих. Чтобы так показательно уделать. Но куда показательнее будет, если его уделаем мы. С пользой для искусства.

— Так вот почему ты хочешь успеть до сентября, — кивнул Ди.

— Не только. Ему по статусу уже можно королевскую охоту. А он же бывший писатель, и поклонник литературы… неправдоподобного свойства. И охотится он так: выбирает молодого клавотоптателя. Талантливого, чтобы самому нравился. И предлагает сделку: публикация, реклама, раскрутка, слава, деньги…

— Он сейчас кого-то обхаживает?

— Дмитрий Мансуров, Новгород-Великий.

— Ладно. Давай. Что-нибудь мы с ним сделаем. Не съедим, так надкусим, как у вас говорят. Но Кошелев же волковский птенец, нет? Там же связь…

— Добро нам дали. И на захват, и на использование. Не сам же Зодиак такие санкции дает. Алекто, мне нужен в Питере или рядом кто-то сочувствующий, но не наш. Человек со средствами. Чтобы никто не удивился, если он возьмет на содержание гейшу.

— У вас своих контактов нет?

— Есть. И если у тебя нет никого на примете, мы их задействуем. Но понимаешь, эти наши контакты… это люди совершенно определенного свойства, мы о них знаем разные неприятные вещи, и когда мы к ним обратимся — они сразу поймут, что дело пахнет керосином… А лучше всего было бы задействовать человека, который ко всему этому мог бы отнестись… ну, как к приключению. Завел себе певчую птичку, она пожила две недели — потом улетела незнамо куда… Потому что если Уэмура начал бить по некомбатантам… То есть, мальчик-то комбатант, но Уэмура ведь был не в курсе…

— Это не из-за Уэмуры… — иногда Энею казалось, что Алекто с удовольствием бы занялась практической евгеникой, чтобы вырастить поколение людей, способных понимать простые, элементарные, базовые вещи — а не вызывать у нее зубную боль каждым вторым словом. — Уэмура — это предлог. Это нам подарок, с ленточкой. За лабораторию, за записи Ли и за все прочее. Чтобы у нас руки по утрам не дрожали.

Эней не удержался, прыснул. Немного же надо Алекто, чтобы у нее не дрожали руки.

Когда наступит момент, — подумал он, — этот черт в синих галифе обойдет меня как стоячего. С гейшей ли, без гейши — а я буду чувствовать себя как… тот же Хидзиката, у которого за полторы минуты поединка с Серизавой был истрачен трехмесячный запас тактических выдумок…